В старых фондах травников Московского
университета М. Н. Караваеву довелось обнаружить остатки гербарной
коллекции, некогда принадлежавшей Екатерине II. К сожалению, гербарий
растений Екатерины II полностью не сохранился, до нас дошло из этой
коллекции всего лишь пять гербарных листов. Они небольшого размера. На
них плотно приклеены фрагменты растений, иногда нескольких видов на
одном листе. Бумага российского происхождения, фабрики П. Хлебникова
(из окрестностей Санкт-Петербурга), датируется 1793 г. Надписи сделаны
по-русски, полууставным шрифтом, характерным для екатерининской эпохи,
по-французски, по-английски, иногда вперемешку с латынью. Дата
сборов–1787 г. Место сборов – Виргиния, город
Вилиамсбург (прежний административный центр Виргинии), о. Мартиника.
Русские названия растений взяты, видимо, из латинско-русского
ботанического словаря того времени. Вероятно, эта коллекция гербария
растений была составлена специально для развлечения великосветского
общества, «для дам», как тогда говорили. На листах
сообщаются некоторые сведения о растениях. Например, на листе с
растением Schleichera trijuga: «Цвет пахнет приятно, и
колибрии (медососки) охотно около его летают»; о растении
Hura crepitans сообщается: «Лист палидерева, arboris fructu
crepitante folium (Mаrtiniса)»; о растении Mеliа sp.:
«Цветки дерева виргинского, называемого Китайская спесь, не
от давних лет привезенного в Виргинию из Китая; в столичном граде
Вилиамсбурге во многих садах сии деревья составляют аллеи, а цветом
своим подобны сиринге и зелеными своими рябиновидными листьями много те
сады украшают».
Цветы Caesalpinia sappon L. (слева). Листья и соцветия Schleichera
trijuga Wilid. (справа). Собраны Дж. Фрэйзером на о. Мартиника в 1781
г. Из гербария растений Екатерины II.
Листья и соцветия Melia sр., собранные Дж. Фрэйзером в Северной Америке
в 1787 г. Из гербария растений Екатерины II.
Этот гербарий растений Екатерина приобрела в 1796 г. (в год своей
смерти) у Джона Фрэйзера (Jоhn Fraser, 1750--1811), английского
ботаника, путешественника по Америке, усердного коллекционера и
интродуктора, который посетил Россию, возможно, не без личных
коммерческих планов. Во всяком случае, прекрасно оформленный гербарий
растений, главным образом американских, был привезен специально для
продажи. В знак своей щедрости и одобрения трудов Фрэйзера императрица
предложила ему самому установить цену за гербарий и вдобавок пожаловала
звание «коллектора Ея Императорского Величества» с
поручением снабжать редкими растениями императорские сады в Павловске и
Гатчине.
По-видимому, Фрэйзер привез с собой в Россию, помимо гербария, и
посадочный материал экзотических растений. Легко предположить, что он
был наслышан о необычайном успехе у императрицы
«дипломатического букета», незадолго перед тем
присланного ей из Англии. Небезынтересна история этого необычного
презента.
В апреле 1795 г. Россия заключила договор с Англией против Франции.
Екатерине считала, что вмешательство в события французской революции
является обязанностью всех европейских монархов. Согласно этому
договору, Россия должна была направить против Французской республики 60
тыс. солдат под началом А. В. Суворова (в связи со смертью Екатерины в
1796 г. этот договор не был выполнен). Соглашение было весьма
перспективным для Англии, и Георг III посчитал необходимым выразить
благодарность российской императрице. По его приказу и под руководством
Дж. Бэнкса (видного ботаника и президента Лондонского королевского
общества) был подготовлен для отправки в Россию своего рода
«дипломатический букет» – большая
коллекция живых тропических растений.
Оранжерейные растения были отправлены в Санкт-Петербург на судне
«Вега» под эскортом военных кораблей (на случай
нападения со стороны французского флота). Ассортимент коллекции, судя
по списку; был весьма богат – она состояла из 220 видов
растений, преимущественно очень редких для европейских оранжерей:
африканских (37 видов вересковых, 10 видов протейных, ряд пеларгоний, а
также широко известная сейчас стрелиция – Strelitzia regina),
австралийских, новозеландских (например, новозеландский лен –
Phormium tenах), китайских и др.
По решению императрицы эта коллекция была размещена в любимом ею саду
Павловского дворца. Перед дворцом находился цветочный партер, а по
аллеям к нему прилегали боскеты с крытыми трельяжными галереями, в
которых хранились теплолюбивые растения. Горшки с присланными из Англии
растениями с большой торжественностью перевозились из Санкт-Петербурга
в Павловский дворец в 15 больших каретах. Церемония совершалась под
неусыпным наблюдением великой княгини Марии Федоровны и наследника
престола Павла. После выгрузки растения были водворены на ночь для
защиты от прохладного воздуха в обогреваемые помещения, а затем
поступили на попечение прибывшего на «Веге»
английского садовника Г. Неа.
Когда растения зацветали, императрица специально приезжала из столицы в
Павловск. А в дни, когда Неа бывал в Санкт-Петербурге, она под его
руководством заучивала их названия.
В знак благодарности Екатерина отправила в Лондон, в Королевские
ботанические сады в Кью, большую партию семян растений российской
флоры, в том числе, по просьбе Дж. Бэнкса, ряд редких сибирских
растений (панцерию мохнатую – Panzeria lanata, дороникум
алтайский – Dоrоniсum altaicum, пижму сибирскую –
Tanacetum sibiricum) всего 217 видов.
С самого начала своего пребывания в России Екатерина, окруженная
прекрасными дворцовыми парками и садами, увлеклась цветоводством. Как
известно, воспевания французскими энциклопедистами красоты природы и
прелестей сельской жизни способствовали становлению во второй половине
ХVIII в. нового, «английского» типа парка. Под этим
влиянием и Екатерина, став императрицей, занялась реконструкцией
дворцовых парков на английский манер. Так, в письме Вольтеру от 25.VI
1772 г. она сообщала: «Я ныне люблю до крайности английские
сады, кривые дорожки, отлогие сходы, озерам подобные пруды, архипелаги
на твердой земле, а к прямым дорожкам, единообразным аллеям чувствую
великое отвращение».
Вольтер поддерживал это увлечение. «Вот наступает время,
Всемилостивейшая Государыня, – писал он в ответ, –
в которое Вы должны будете наслаждаться прекрасными Вашими садами, кои,
благодаря изящному Вашему вкусу, расположены не
симметрически».
Однако это иногда вызывало недовольство со стороны архитекторов. Так,
следуя моде, императрица приказала В. И. Баженову поручить английскому
садовнику перестроить и Царицынский парк. Проект привел в ужас великого
зодчего. В одном из писем Баженов пишет: «Ныне же я
уведомился, что г-н англичанин сделал проект рубить и сады и деревья
некоторые, и естли паче чаяния оное опробуется, то к сожалению моему
видеть село Царицыно испорченным».
Зная пристрастие императрицы к растениям, датский наследник кронпринц
Фредерик (впоследствии король Дании Фредерик VI) поручил мастерам
датского фарфора изготовить для Екатерины II сервиз из 750 предметов
под названием «Флора Дании». Он изготовлялся с 1790
по 1801 г. Скончавшаяся в 1796 г. императрица не успела его получить,
но все же часть предметов этого сервиза позже попала в Россию через
датскую принцессу Дагмару, которая вышла замуж за Александра III и
стала императрицей Марией Федоровной. Сейчас в музее фарфора в Кускове
находятся три предмета из этого сервиза.
Среди российских ученых той эпохи особым вниманием императрицы
пользовался П. С. Паллас. В знак особого доверия он был приглашен в
качестве учителя для преподавания ботаники и зоологии будущему
российскому императору Александру. В 1771 г. Екатерина получила от
Палласа не только письменные отчеты о его научной деятельности в Южной
Сибири, но также образцы и семена растений. Среди них были семена
сибирской кедровой сосны (Pinus sibirica), часть которых она оставила
себе для посадок, а часть отослала в Швейцарию Вольтеру. В письме
Вольтеру от 6.IХ 1771 г. Екатерина сообщает: «Вообще сказать,
в Сибири все естественные произведения в необычайном изобилии;
доказательством тому служит великое множество находящихся там рудников
железных, медных, золотых, серебряных; также каменоломней, агатов,
хрусталей, мраморов и проч. и проч. Есть там целые округи, покрытые
кедровыми лесами, между коими находится премножество дерев толщины
чрезмерной, столько же хороших, как на горе Ливанской. Там находится
также великое число различных дикорастущих плодоносных
дерев». А через месяц пришел ответ Вольтера Екатерине:
«Я приемлю смелость, просить Вас о присыпке семян тех
прекрасных кедров, которые малым чем уступают ливанским: ибо ныне на
оной горе их почти совсем нет. Сии орехи рассажу я в своей
пустыне».
По совету Палласа императрица согласилась выдать большую сумму денег на
приобретение гербария К. Линнея после его смерти в 1778 г., но покупка
не состоялась – гербарий растений был увезен в Англию. Тем не
менее при содействии Палласа в Россию поступили из Англии ценные сборы
Д. Бэнкса и И. Сернандера – участников первого кругосветного
путешествия Д. Кука, а также сборы Г. Фостера – участника
второго путешествия Д. Кука. Были приобретены, кроме того, гербарии К.
Тунберга из Швеции, Н. Жакена из Вены, А. Галле из Геттингена и ряд
других. К сожалению, в дальнейшем многие из этих коллекций оказались за
границей, другие рассеялись или пропали.
Поэтому листы из коллекции Екатерины, обнаруженные в гербарии растений
Московского университета, с которых мы начали свой рассказ,
представляют собой уникальный интерес. Как они попали в Москву? После
смерти императрицы ее гербарная коллекция хранилась в Кунсткамере.
Академик К. Триниус включил часть этого гербария в свое собрание, а уже
с этим собранием гербарные листы, некогда принадлежавшие Екатерине II,
перекочевали в Москву.